В наши дни, когда космос заселен людьми и Земля, как голубое
маковое зерно, отчетливо видна с далеких планет, когда
ежедневно стаи ракет уплывают с Земли в океан пустоты и
возвращаются обратно, трудно представить себе пропажу
космического корабля. Да еще такого корабля, как "Виктория"!..
"Виктория", краса звездного флота, фантастическая птица с
гордо вздернутым вперед клювом, совершала броски в Ближний,
Дальний и Конечный космос. Ее серо-стальные бока и крылья
отполировал ветер разноцветных звезд; ее острый шпиль пронзал
пустоту с беззаботной легкостью иглы, скользящей сквозь кусок
ткани. Двигатели точно выводят "Викторию" к самой отдаленной
цели, и гигантский лайнер причаливает с осторожностью шлюпки в
порту незнакомой планеты, возле космической станции или у
порога одноместного корабля астронавта, затерянного среди
звезд.
Сотни историй в судовом журнале о ближних и дальних рейсах
"Виктории".
Но этот рассказ -- о последнем путешествии, когда корабль,
попав случайно в беду, оказался достойным своего знаменитого
имени-девиза: "Победа!"
В космосе все на виду, словно в аквариуме. Телескопы,
станции, спутники, корабли изучили звездный мир до мельчайшего
"винтика". И ни один мастер небесной механики не мог,
разумеется, предсказать, что первоклассный пассажирский лайнер
исчезнет однажды в бесконечности из-за тайного обитателя
трюмов, точнее -- из-за обыкновенного грызуна.
Однако в этой истории немало странного.
И что еще важно: "Виктория" уточнила движение Стрелы
времени: люди острее почувствовали, куда нацелен наконечник
этой Стрелы, увидели разницу между прошлым и будущим Земли.
ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой начинается Родительский День
"Виктория" после взлета набирала скорость. Перед прыжком в
Дальний космос.
В большом полутемном зале, накрытом прозрачным куполом,
ночная тьма и полмира звезд. Совсем близко золотые яблоки звезд
-- светящиеся плоды на невидимых нитях. Кажется, протяни руку,
оборви нить -- и огненный шар упадет в бездонный колодец, сыпля
искрами, остывая на лету. Звезды -- рядом и... далеко. И
огромной видится из купола туманно-голубая Земля.
Три пассажира на прогулочной палубе -- пятиклассники лесной
школы Алька, Карен и Олег -- впервые поднялись над планетой.
Впрочем, они уже не школьники, а свободные люди, потому что
сегодня первый день каникул.
Родительский День бывает раз в году. Где бы ни работали
родители школьников -- на горных ледниках, на дне океана, в
марсианской пустыне, в звездном патруле, -- к ним обязательно
плывут, едут, летят их дети. И нет такой точки ни на Земле, ни
во всей Вселенной, куда не смогут прибыть в назначенный час сын
или дочь. А если отец и мать находятся в самой далекой
галактике, в Конечном космосе, куда не прорвешься за день,
встреча назначается на полпути к Земле.
В Конечном космосе, на последней космической станции,
работали родители Карена и Олега. И мать Альки. Сейчас их
корабль "Альфа" тоже делал бросок в Дальний космос -- навстречу
детям.
Отправляясь в путешествие, Алька сказала:
-- Сосчитаю, сколько в мире звезд.
Карен усмехнулся:
-- Это наивно: мир бесконечен. Главное -- посмотреть новое!
-- А я нарисую то, что никто никогда не видел, -- подумал
вслух Олег.
Но все они, конечно, думали о космосе.
Дальний космос Карен представляет так: очень скоро войдет он
с товарищами в зал космической станции, увидит такие знакомые,
целый год снившиеся лица, и мама бросится навстречу, обнимет
его, а отец положит руку на плечо и с первого взгляда поймет,
что сын возмужал за долгий год.
Только к Альке не подойдет отец -- он погиб в Конечном
космосе.
Карен оглянулся на товарищей.
Олег рисует световым карандашом на стекле тигра. И хотя на
небесном своде нет такого созвездия, звезды точно легли в
рисунок: тигр пристально смотрит зеленым и желтым глазами.
Тигр совсем живой, очень земной, он, конечно, понравится
родителям.
А вот Алька не вспоминает ни о чем. Прыгает себе по темным
квадратам пола с бликами звезд.
Будто у нее одной во всей Вселенной начались летние
каникулы.
Вспыхнул свет. Огромная Земля затуманилась за стеклом. Тигр
подслеповато прищурился. На палубу корабля вошел Пап. Словно
наместник земного солнца в космической ночи: рыжая копна волос
над голубым комбинезоном. Это воспитатель пятиклассников на
время их Родительского Дня, а на самом деле штурман корабля
Павел Андреевич Прозоров, или просто Пап.
-- Аборигены! Земляне! -- весело сказал Пап. -- Вы видите
знакомую картину: Земля, Солнце и прочее... Из этого "прочего"
делаем вывод, что Вселенная в основном состоит из звезд. Ясно?
-- спросил он, оглядывая свою команду.
Ясно. Урок природоведения, -- бесстрастно парировала Алька.
-- А теперь проверим на практике, -- продолжал вдохновенно
Пап.
Ребята будто не слышали его. Пап почувствовал себя
обыкновенным учителем. Он, звездный штурман, целый день должен
дрессировать этих толстокожих землян. Называется "учебная
практика", а на самом деле -- детский сад в космосе. Глупая
выдумка каких-то профессоров, которые наверняка никогда не
покидали планету.
Олег, не обращая на Папа внимания, начертил над тигром
старинную избушку с завитком дыма из трубы, и тигр сразу
превратился в домашнего котенка, выглядывающего из открытой
двери.
Пап, взглянув на рисунок, остро почувствовал, как
соскучились ребята по дому, по своим близким. Но где их
настоящий дом? На Земле -- в лесной школе или в космосе --
рядом с родителями?
-- Предупреждаю, -- строго сказал учитель, -- скоро будет
бросок в Дальний космос.
Ребята оживились. И Алька спросила:
-- А глаза, Пап, надо закрывать?
Пап улыбнулся:
-- Это не игра...
И вот тут-то на палубу проскользнул какой-то зверь.
Зверь был черный, он волочил за собой длинный хвост.
Зверь бросился прямо к ребятам. У него не было другого
выхода: в сантиметре от кончика его хвоста мягко подпрыгивала
серая кошка.
За кошкой энергично шагала ее хозяйка в комбинезоне
инопланетных охотников.
Алька так отчаянно пискнула "ах!", что это "ах!" оторвало ее
от пола.
Мальчишки застыли в стойке, соображая, как им схватить за
хвост нахала.
Один Пап признал в беглеце корабельную крысу. Ударом ботинка
он швырнул ее через голову кошки.
-- Держите ее! -- всплеснула руками хозяйка кошки, натыкаясь
на крысу.
Мягко прогудела сирена.
Пап растерялся: он узнал женщину в комбинезоне. Перед ним
был словно оживший портрет из учебника -- всемирно известный
биолог новых планет.
Женщина укоризненно вопрошала:
-- Молодой человек, зачем вы кидаетесь в меня этим зверем?
-- Извините, Ирина Александровна, -- пробормотал Пап.
-- Кто это? -- шепотом спросила Алька.
Олег дернул ее за косичку:
-- Биологию изучала? Наука о живой природе...
Биолог ловко отбила ладонью крысу, дернула плечом:
-- Фу!..
В тот же миг вторично прогудела сирена, и все, кто был на
палубе, оторвались от пола.
В корабле наступила невесомость.
ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой корабль делает бросок
Никто не заметил прощального салюта звезд. Звезды,
окружавшие "Викторию", неестественно удлинились, распустили
огненные шлейфы, потом постепенно смазались, сверкнули
напоследок пучком света, погасли.
Земля, Солнце и весь Ближний космос, знакомые с детства,
исчезли.
Корабль как бы оказался в пустоте...
Алька снова сказала "ах" и взлетела вверх, раскинув руки.
Мелькнули каблуки знаменитого биолога. А мальчишки,
кувыркнувшись, запели старую как мир песню:
Не-ве-со-мость, не-ве-со-мость
Сразу съела всю слоновость...
Невесомость спасла корабельную крысу. От удара ладонью она
завертелась волчком и ввинтилась в открытую дверь. А Ирина
Александровна взмыла к самому потолку.
Пап, извиваясь натренированным телом, плыл навстречу
ребятам, командовал:
-- Работайте руками и ногами, снижайтесь! Если невесомость
исчезнет, вы набьете шишки. Только шишек не хватает для
Родительского Дня...
Но ребята не собирались снижаться. Они парили над палубой и
хохотали, словно от легкой щекотки, Даже пальцем не шевельнули,
чтобы снизиться. А Пап плыл к ним очень медленно.
По коридору быстрым шагом спешил длинный и белый как цапля
корабельный стюард. Механический слуга легко преодолевал
невесомость в мягких ботинках на магнитных подошвах. Он спешил
на помощь пассажирам и, пробегая мимо крысы, шлепнул ее.
Алька, наблюдая за проворным роботом, насмешничала с высоты
своего положения:
Всем известно в этом мире --
Дважды два всегда четыре,
Дружба верная -- навек,
Робот, ты не человек!..
Робот ловко взбежал по изогнутой стене к куполу потолка,
подал руку Ирине Александровне, усадил ее в кресло. Потом,
балансируя в воздухе, стараясь не отделить подошв от потолка,
который сейчас служил ему полом, отбуксировал одного за другим
ребят. Помог Папу доплыть до кресла. И наконец, выловив
спокойную серую кошку, протянул ее биологу.
Все были чуть взволнованны. Кошка обрела свою хозяйку,
шерсть ее стояла дыбом, напоминая о непойманной добыче.
-- Извините, -- сказала Алька стюарду, -- я пошутила.
Спасибо за помощь.
-- Пожалуйста, -- ответил невозмутимо робот. -- Сейчас мы
достигнем цели.
Вместе с гудком сирены вернулась привычная тяжесть. Над
головой вспыхнули новые звезды. Корабль совершил бросок в
Дальний космос.
-- Итак, -- строго сказала всемирно известный биолог, --
надо немедленно изловить этого грызуна.
-- Сейчас он будет предоставлен в ваше распоряжение, --
согласился белоснежный стюард.
Биолог обиделась:
-- Я имею дело с благородными животными...
Но робот не слышал ее. Он бежал по коридору, где в самом
конце мелькнул черный хвост. Кошка выскользнула из рук хозяйки
в открытую дверь: она надеялась только на свою ловкость.
-- Возможно, я отвыкла от некоторых форм земной жизни, --
продолжала Ирина-Александровна. -- Крылатые змеи мне кажутся
куда более симпатичными...
-- Конечно, -- горячо поддержал Олег, -- крысы с древних
времен были врагом человека.
-- Сжирают все на свете, -- пояснил Карен.
-- Очень противные, -- вздохнула Алька.
-- Я вижу, вы знаете многое о грызунах. -- Биолог
повернулась к Папу. -- Представьте, когда я вошла в каюту, эта
разбойница грызла мою рукопись...
-- Я читал ваши книги, -- смутился Пап.
-- Но последняя могла быть съедена. -- Биолог встала. --
Посмотрим, понравится ли ей моя Мись. -- И Ирина Александровна
ушла, окликая убежавшую серую Мись.
Пап с удивлением отметил, что он плохой воспитатель: ребята
незаметно исчезли.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой исследуется Шар Пути
-- Вот он!
Карен широко открытыми глазами смотрел на свою ладонь.
Загорелое лицо его чуть побледнело. На ладони лежал прозрачный
шар с серебристой паутиной внутри.
-- Шар Пути, -- прошептал Олег, заглядывая в лицо друга.
Шар, поворачиваясь в руке Карена, сплетал и расплетал нити.
Рисунок мгновенно менялся. Тысячи путей вели корабли к звездам,
где-то среди этих линий тянулась тонкая нить "Виктории".
Все, что было завоевано за столетия космонавтикой,
заключалось в простом и прекрасном шаре. Он был драгоценнее
любого земного алмаза, любой ювелирной находки с других планет,
потому что таил в себе знания человечества о галактиках,
звездах и планетах, гигантских туманностях и абсолютной
пустоте, законах космического времени и пространства, так не
похожих на земные.
Когда-то очень давно люди построили первые ракеты, запустили
над Землей спутники и станции, высадили разведчиков на планетах
Солнечной системы. С середины двадцатого века, после полета
Юрия Гагарина, слово "космонавт" означало одну из самых
почетных и трудных профессий.
Но звезды еще долго оставались такими же недосягаемыми для
людей, как и тысячелетия назад. Пока не была открыта новая
энергия для почти мгновенного преодоления пространства, пока
корабли не стали делать скачки к звездам в известной
человечеству Вселенной.
Серебристые нити в Шаре Пути были точными маршрутами
кораблей. И если мозгом любого корабля являлась сложнейшая
электронная система, отвечавшая за безопасность путешествия, за
удобства, приятное самочувствие и спокойствие пассажиров, то
Шар был сердцем корабля. Капитан и штурман полностью доверяли
Шару.
В каждом корабле имеется два Шара Пути. Один управляет
машиной. Второй хранится у капитана. Вот этот второй Шар Пути
"Виктории" и лежал на ладони Карена. Он взял его всего на
несколько минут в пустой капитанской каюте.
Шар светился за толстым стеклом, на специальной подставке.
Карен знал ценность Шара, знал, что его нельзя трогать, но
какая-то властная сила влекла мальчика к Шару. Карен протянул
руку. Сердце его стучало. Он только посмотрит и вернет...
-- Где наш маршрут? -- нарочито спокойно сказал Карен. Уши
его горели. Шар жег ладонь. -- Надо быстро разгадать...
-- Мы знаем ничтожно мало по сравнению с тем, чего не знаем,
-- вспомнил Олег древнее изречение. -- Как ты решился?
-- Всего на пять минут. Может, я хочу запустить "Викторию" в
неизвестную галактику. На самую границу Вселенной. Или дальше.
-- Было бы здорово! -- поддержал Олег. -- И все же как ты
мог...
-- Тише! -- обрывает Карен и оглядывается на Альку.
Девочка сидит неподалеку у ручья, что-то рисует на песке.
-- Все слышу. Мне безразлично. Куда вы, туда и я, --
откликается Алька Фролова. -- Карен, найди мне в Шаре
Фроловскую галактику.
Карен морщит нос: какие глупости... На всякий случай
спрашивает, не отрывая глаз от Шара:
-- Есть такая?
-- Отец говорил. Когда я была маленькая, он ее открыл. А
название дали потом.
-- Ладно... Черти свои знаки. Может, и ты откроешь
что-нибудь...
-- А ты как думаешь, -- дерзит Алька, -- без ваших хитростей
все открою...
-- Молчи!
Карен тихо свистит, ребята ныряют под зеленый навес низкого
дерева. Здесь как в беседке. Пап идет по дорожке с равнодушным
видом, а это значит, что он кого-то ищет. Пап проходит в двух
шагах от дерева; ему и в голову не пришло, что его питомцы под
ветками. Воспитатель не скоро вернется -- корабль огромен.
Сад "Виктории" -- как маленький густой лес.
Переплетение ветвей, крохотная поляна, спокойный ручей,
синее небо, пятна солнечного света на траве -- все как дома, в
лесной школе, даже еловые шишки, и шум листвы от внезапного
ветра, и свист невидимых птиц.
Тот, кто хоть раз летал на "Виктории", вспоминает прежде
всего не темный колодец космической ночи, а усыпанные хвоей
дорожки, похожий на лесного спрута пень и думает: "В следующий
раз обязательно посижу на этом пне". Но странно: притягательная
сила звезд влечет пассажиров из сада в каюты, залы, на палубу
-- туда, где привычно ожидание строгого гудка сирены, где
человек внутренне готовится ступить в новый мир. Прекрасный лес
"Виктории" обычно безлюден.
-- Нить Млечного Пути... Туманность Андромеды...
Крабовидная...
-- Вспышка... Это взрыв сверхзвезд...
-- Ясно и маленькому! Карен, Шар пора возвращать!
-- Не паникуй! Их два на корабле. Этот пока не нужен.
-- А это что за красная линия?.. Неужели наш путь?
-- Спокойно. Вопрос -- еще не открытие. Надо сравнить.
Карен достает из кармана карту галактик. Расстилает на
траве. Три головы склоняются над картой. Шар -- мир известных
человечеству звезд -- переходит из рук в руки. В лесу
по-прежнему земная тишина...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой корабль меняет свой курс
Шар, который хранился у капитана, был необходим для
возвращения на Землю. Капитан отвечал за него головой. Сейчас
капитан "Виктории" сидел в своей каюте без головы. Точнее,
голова знаменитого во всех галактиках Платона Вегова, как
обычно, венчала строгий китель с голубыми молниями нашивок, но,
по мнению самого Вегова, это была не его голова. Голова,
которая должна была оценить опасность и принять решение, очень
медленно ориентировалась в обстановке.
По земной привычке капитан взглянул направо -- на восток,
определяя, как всякий путешественник, свое местонахождение, и
увидел на экране незнакомые звезды. Налево зиял пустой футляр:
Шар исчез. За три десятилетия звездного плавания "Виктории" это
был небывалый случай. Такого вообще не случалось ни в космосе,
ни на Земле!
Полчаса назад капитан услышал шум в коридоре и вышел из
каюты. Промелькнувшая торпедообразная крыса удивила капитана:
земных крыс он не видел давно. Серую кошку Вегов признал сразу:
Ирина Александровна часто летала на "Виктории".
-- Платон, кого ты развел на корабле? -- вместо приветствия
крикнула биолог своему старому знакомому.
В голове у капитана раздался какой-то странный звон. Вроде
бы пробили невидимые склянки опасности.
Ни в одной звездной лоции крысы, конечно, не упоминаются. Но
Вегов знал: крысы, проникшие на заре космоплавания в трюмы
грузовых кораблей, отличаются от своих морских предков. Не по
наглому виду, не по остроте зубов, не по длине хвоста -- совсем
не по внешним признакам. С виду крыса осталась крысой. Но
космическая крыса путешествует не по волнам, а среди звезд. И
если учесть важность всех механизмов корабля, то крыса в
космосе очень опасна.
Космические крысы странствовали на грузовых кораблях,
чувствуя себя привольно в просторных трюмах. В пассажирских
грызуны давно уже не встречались. И единственная крыса,
отважившаяся пробраться с "грузовика" в лайнер, вела себя очень
осторожно, пока по природной жадности не начала грызть то, что
было ей по зубам, и не попала на глаза людям.
Капитан направился в штурманскую рубку, чтобы отдать приказ
всем помощникам, механикам, стюардам поймать наглую крысу.
По пути в штурманскую капитану пришлось посторониться, давая
дорогу пассажиру с необычайно длинными усами. Усы едва
умещались в коридоре, шелестели и вибрировали, задевая за
стены. Такие усы капитан видел впервые.
Вернувшись в каюту, он сразу заметил, что Шара нет на месте.
Вторично пробили незримые склянки: он, капитан, не запер
каюту, когда отлучался!
Стук в дверь заставил капитана подойти к пустому футляру,
набросить салфетку. Он крикнул, чтоб вошли.
Бледный первый помощник держал в руке Шар. Но не пропавший,
а другой -- Шар из машины, управлявшей кораблем. Капитан Вегов
моментально узнал этот Шар. Склянки, слышные лишь ему, звенели
непрерывно: на корабле чрезвычайное происшествие!
Помощник положил Шар Пути на капитанский стол. Шар был
поврежден: вмятины и царапины нарушали равновесие галактик.
-- Крыса! -- произнес капитан Вегов.
Первый помощник утвердительно кивнул.
-- Дайте мне все расчеты! -- приказал капитан, доставая свою
массивную трубку. -- Хотел бы я знать, куда нас занесло... Надо
обдумать, как доложить Земле. Было бы нелепо заслужить на
старости лет прозвище крысиного капитана...
Вегов курил трубку, поглядывая то на экраны с графиками и
расчетами, то на Шар. Ему мерещилась ухмыляющаяся крысиная
морда, он представлял стоящие торчком усы, но не делал пока
никаких выводов.
Капитан не торопился вызвать Землю, где в космопорте
хранился третий, контрольный Шар Пути "Виктории". Самое важное
было узнать, в какую часть Вселенной попала "Виктория" после
того, как острые зубы прикоснулись к Шару. Любая царапина в
момент броска через космос могла отнести корабль на миллиарды
километров в сторону от цели.
ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой история вторгается в настоящее
Сквозь кусты просунулись жесткие усы, большая ручища накрыла
пень, на котором лежал Шар.
Алька взвизгнула. Мальчишки с изумлением уставились на руку,
схватившую Шар. В глаза ударили искры: пальцы были унизаны
перстнями.
-- Забавно! -- раздался раскатистый голос. -- Точно такие
яблоки растут в моем саду.
Рядом с пнем, вокруг которого сидели ребята, возвышались
блестящие сапоги со шпорами. В сапоги был вставлен мундир с
крупными, незнакомыми ребятам орденами. Далее следовал
вытянутый нос, круглые хитрые глаза и что-то очень густое,
воинственное, лохматое, в чем трудно было сразу признать
запутавшиеся в ветвях усы.
Алька замерла. Карен шагнул навстречу неожиданному гостю:
-- Отдайте. Это не яблоко.
-- Знааю, что не яблоко, -- насмешливо пропели усы. -- Знаю
и не отдам.
-- Не ваша вещь! -- отчеканил Олег.
-- Прекрасная безделушка.
-- Совсем не безделушка. Это... -- Алька прикрыла ладонью
рот.
Окольцованные пальцы ощупывали Шар Пути. Он сверкал ярче,
чем все драгоценности незнакомца.
-- Что у него внутри? -- бормотали усы. -- Похоже на
звездочки.
-- Не звездочки, а галактики, -- поправил Карен.
-- Ты смеешь учить меня, почетного академика всех в мире
наук!
-- А сколько в мире галактик? -- спросила Алька.
-- Да для меня любая галактика -- это пустяк, пылинка... --
отвечал "почетный академик".
-- А сколько в мире детей? -- упорствовала Алька.
-- Не морочь мне голову! -- отмахнулся незнакомец. -- Такая
прекрасная безделушка... Этот шар будет сувениром в моей
коллекции...
Усы странного пассажира заметно распушились: держа в одной
руке Шар, другой рукой он вытаскивал их из кустов.
Лицо Карена выражало приветливость, даже радость. Приятели
понимали, что Карен решил не сдаваться.
-- Почтенный академик, -- Карен чуть ли не мурлыкал, --
хорошо знает, что сувенир кладут в коллекцию после того, как он
подарен.
-- Юный ученик, вероятно, не знает основного правила моего
государства, -- в тон ему проговорил похититель Шара. -- То, к
чему прикоснулась королевская рука, принадлежит королю.
-- Королю?
-- Вот именно.
-- Вы и есть Мышук предпоследний? -- спросил Олег.
-- Называйте меня так: Его Королевское Величество Мышук
Предпоследний, -- представился король, пряча Шар в карман под
орденом.
-- В Тихом океане? -- уточнил Карен, припоминая странную
табличку на одной из кают.
-- Этот океан вокруг моего королевства.
-- Острова Тутика? -- пискнула Алька.
-- Так обозначен на всех картах мой остров.
Его величество стоял перед ними, своим видом утверждая, что
на планете Земля вопреки историческим законам сохранился
один-единственный король. Спорить с королем, конечно,
бесполезно.
-- Ваше предпоследничество, -- уныло проговорил Олег, не
надеясь на чудо, -- верните Шар, он нам нужен.
-- Какой глупый! -- удивился король. -- Я так подробно
объяснил, а он ничего не понял.
-- Поговорим по-человечески, -- предложила Алька. -- Вместо
этого шарика мы вам подарим другие сувениры.
-- Сначала помогите мне выпутаться из джунглей! -- проворчал
король.
Ребята распутали королевские усы, вышли из сада. В зале его
предпоследничество долго отдувался, пыхтел и махал руками, пока
усы не приобрели королевский вид.
-- По ритуалу вы обязаны поблагодарить меня, -- сказал
король.
-- Вот еще! -- вспыхнула Алька. -- За свой поступок вы
должны извиниться!..
-- Мы не на острове Тутике, -- напомнил Олег.
-- Там, где ступает король, на два метра вокруг его
территория, -- уточнил король, ища взглядом свою дверь. -- А
каюта, разумеется, целиком. Вот она, направо.
И король величественно направился на свою территорию.
-- Но почему два метра? -- не отступал Карен. -- Неужели у
вас такие длинные усы?
-- Ровно два от конца и до конца. На этой площади я личность
неприкосновенная. -- Король даже поднял указательный палец.
-- Неприкосновенная, -- повторил Карен и подмигнул Олегу.
-- Понятно, -- сказал Олег, кивая Альке.
-- Ой! -- вскрикнула Алька.
Ноги ее заскользили по гладкому полу, и она неловко упала
под королевские ноги. Звякнули шпоры. Мелькнули в воздухе усы.
Его величество Мышук предпоследний перелетел через Альку и
шлепнулся на живот.
Блестящий Шар выпал из кармана и покатился прямо к
королевской каюте. Распахнулась дверь. На шум выскочил
темнолицый мальчишка.
-- Исиль! -- закричал Мышук, лежа на полу. -- Хватай Шар,
растяпа! Мой, королевский Шар.
Карен почти дотянулся до Шара, но негритенок схватил его и
захлопнул дверь...
-- Наконец-то я нашел вас! Что здесь происходит? -- выпалил,
внезапно появляясь, Пап. Солнечно-рыжий быстрый Пап успел
обежать весь корабль. -- Почтенный человек упал, а вы -- как
каменные! Не узнаю вас, земляне...
Пап помог королю встать.
-- Скользкий пол, -- вздохнул, морщась, король.
-- Его величество потерял равновесие, -- объяснил с
серьезным видом Карен.
-- И упал прямо мне под ноги, -- закончила Алька.
-- Пустяки. -- Мышук взмахнул усами. -- Юные друзья помогли
мне выбраться из джунглей.
На острове Тутике за услугу я благодарю королевским знаком.
-- И его королевское величество, щелкнув Карена в лоб,
удалился.
-- Совсем не остроумный знак с вашей стороны! -- возмутился
Пап. И присвистнул от удивления, когда перед его носом
захлопнулась дверь.
Табличка на каюте гласила:
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО КОРОЛЬ
МЫШУК ПРЕДПОСЛЕДНИЙ.
Остров Тутик, Тихий океан
Не беспокоить!
-- Кажется, я где-то читал о Тутике, -- протянул Пап. --
Неужели тот самый? Только король наверняка последний, а не
предпоследний!..
-- Музейная личность! -- съязвила Алька. -- Хвастается и
дерется. Как он оказался в космосе?
-- Больно? -- спросил Пап Карена. -- Король оказался совсем
не сказочный... Я подозреваю, что вы очень насолили ему.
Только сейчас понял Карен, что он натворил. Шар Пути -- в
кармане какого-то допотопного короля... Что теперь делать?
Только теперь понял Карен, что украл у самого себя, у своих
товарищей все в мире Шары Пути. А вдруг они никогда не вернутся
обратно?
ГЛАВА ШЕСТАЯ, в которой все продолжается с самого начала
-- Как успехи, дорогие астронавты? Вы уже в Дальнем космосе?
Николай Семенович, директор лесной школы, чуть насмешливо
смотрит на них с большого, во всю стену, экрана: мол, я далеко,
один в пустой школе, а все знаю о вас. Директор молодой, но уже
математическое светило; про него говорят, что он по ночам
чертит графики будущего, составляя наперед не только расписание
занятий, но и предугадывает поступки своих учеников, даже их
шалости.
-- Карен, ты уже разобрался в галактиках? Алька, без
сомнения, облетела весь корабль... Олег, есть новые рисунки?
Надеюсь, Вселенная дает вам маленькие уроки!..
-- Все в порядке! -- доложил Пап. -- Летим...
-- Родители летят вам навстречу, -- сказал директор. --
Желаю счастливого Родительского Дня!
Камера переключилась на Марс, и они видели, как директор
разговаривает с диспетчером о других учениках.
Торжественный день для всех учеников лесной школы, для всех
ребят Земли! Быть рядом с родителями, где бы они ни работали,
увидеть, узнать, как целый год они жили без тебя... Нырнуть
вместе с отцом в морскую впадину, поохотиться на осьминога,
съехать с высоченной горы на лыжах, прыгать в скафандре через
малые лунные кратеры, увидеть в Дальнем космосе погасшее Солнце
-- все это самые счастливые часы для будущих подводников,
космонавтов, исследователей. Радости хватит на целый год!..
Потом самолеты, подлодки, ракеты доставят ребят обратно. И
снова -- первое сентября, зима, весна, долгие месяцы до нового
Родительского Дня.
-- Узнаю время прибытия, -- сказал, поднимаясь, Пап. --
Ешьте пока марсианские апельсины. Только, чур, не убегать!
-- А зачем? -- простодушно спросил Олег. -- Скоро
прибудем...
-- Знаю я вас! -- погрозил пальцем Пап.
-- Хорошо, что не дал задание: выньте апельсин из кожуры, не
снимая ее, -- съязвила Алька, едва Пап ушел.
-- Шар... -- мрачно вспомнил Карен. -- Как вернуть Шар?
-- Там что -- замедлилось время, на Тутике? -- спросил Олег.
-- А может, Мышука свергли, -- предположил Карен, -- и он
сбежал в космос?
-- Ничего вы не знаете, -- произнесла Алька. -- Тутик -- это
музей. Там оставили одного короля. Для экскурсантов. Правда, не
очень хорошего подобрали. Но другого, наверное, не было. --
Алька вздохнула: -- Я видела, как слуга вез ему стол с
завтраком...
-- Какой стол? На колесиках? -- загалдели мальчишки. --
Разве ему мало кухни-автомата?
-- Вы не читали про королей?! Да король никогда не протянет
руки, чтобы нажать кнопку автомата. Ему надо все подать на
стол! У этого короля всего один слуга, но он очень серьезный
мальчик. Исиль -- так его зовут?
-- Бармалей, -- поморщился Олег.
-- Исиль -- красивое имя... Подай мне, Исиль, апельсин.
Повинуясь царственному жесту Альки, Олег принес серебристый
марсианский апельсин.
-- Очисть его. Да побыстрее... Зубами! Есть у тебя зубы?
Олег что есть силы рвал упругую кожуру фрукта.
-- Шар! -- мрачно сказал Карен. -- Сейчас ворвусь к Мышуку:
или Шар, или отречение от престола!
-- В самом деле, а как мы вернемся? -- подумал вслух Олег.
-- Вдруг он испортит Шар?
-- Чего доброго, распилит его и вставит в свои кольца! Или
нацепит на свою королевскую шею! Алька оглядела приятелей. -- А
мы вот возьмем и не вернемся обратно на Землю!
-- Ка-ак? -- Даже Карен, всегда понимавший Альку, был сбит с
толку.
-- А вот так! Улетим в Конечный космос. Вместе с родителями.
Карен улыбнулся. Он понял Альку.
-- Но ведь мы не значимся на станции, -- сказал Олег. --
Надо жить, питаться...
-- Питаться будем крохами... Много ли тебе, художник, надо?
-- Немного, -- признался Олег.
-- Эх ты, бедняга, никогда не завтракал по-королевски. --
Алька проглотила душистую дольку апельсина, оправила платье,
подпушила несуществующие усы. -- Итак, завтрак окончен... А
после завтрака его величество желает прогуляться по залам.
Очень полезно...
-- Молодец, Алька! -- Карен вскочил с кресла. -- Мы
встречаем короля и отнимаем Шар!..
-- Кто? Вы? -- Алька снова стала Алькой -- длинноногим,
худым, насмешливым вожаком. -- Вы? -- повторила Алька, бросив
презрительный взгляд на приятелей. -- Теоретик звездных
миров... Свободный художник... Так вас король и испугался!..
Теоретик и художник понурили головы.
-- За мной! -- скомандовала Алька.
Алька привела их в полутемный исторический зал корабля.
Когда над Землей летали первые космические корабли, в них
учитывался каждый лишний грамм приборов, даже рост и вес
космонавтов, -- слишком дорого стоили эти полеты. Ни один
король (а на планете тогда еще существовали короли) не мечтал,
конечно, подняться в космос в парадном мундире и сапогах --
такой полет разорил бы последние именитые королевства. В
космосе работали космонавты в тренировочных костюмах или
скафандрах.
Теперь в кораблях имеются бассейны, сады, уголки леса,
картинные галереи, музеи, исторические залы. Человек, следующий
на другой конец Вселенной, не расстается с привычной земной
обстановкой. За несколько часов полета он может отдохнуть на
летней поляне или побыть наедине с картинами Леонардо да Винчи,
Рембрандта, Репина. Человек вспоминает свое прошлое, он словно
ощущает под ногами землю и потому спокойно глядит в
миллионноглазый океан пустоты. Он подготовлен к встрече с
будущим. Без прошлого, как известно, нет будущего.
Исторический зал "Виктории" не привлекал особого внимания
наших путешественников. Здесь были собраны экспонаты,
представлявшие разные эпохи планеты: картины в золоченых рамах,
оружие на стенах, древнегреческие статуи. Но раз Алька сказала
"за мной", история приобретала таинственный смысл.
Алька спешит мимо сабель и ружей -- значит, решили
мальчишки, король не будет казнен; мимо маленьких пушек --
значит, осада королевской каюты отменяется; мимо прекрасных
мраморных лиц -- неужели король помилован?.. И останавливается
возле железного рыцаря.
-- Скорее! -- торопит Алька. -- Разбирайте доспехи.
Она влезает в стальные ботинки, пристегивает наколенники,
натягивает железную кольчугу.
-- Тяжело? -- сочувственно спрашивает Карен.
-- Нормально. Поворачивайтесь быстрее! Шлем. Латы. Перчатки.
Вон тот меч со стены! -- командует рыцарь каким-то глухим,
совсем не Алькиным голосом.
Неловким взмахом металлической руки опускает рыцарь забрало.
Застывает у дверей, опершись на меч.
-- Эй вы, по углам! Как только войдет король, приветствуйте
его. И не высовывайте носа.
Они ждали несколько минут. Послышалось громкое сопение.
Из-за колонн ребята увидели знакомые усы. Король после завтрака
направлялся в привычный мир прошлого. Впереди короля двигался
маленький слуга.
-- Его предпоследничество Мышук! -- закричали мальчишки,
едва Мышук подошел к дверям.
Король просунул в зал усы, хихикнул:
-- Меня узнают. Слышишь? -- Он обернулся к Исилю.
Из-за колонн летела песенка:
Здравствуй, здравствуй,
Здравствуй, король!
Самый последний --
Король с дырой!
-- Люди помнят, как надо приветствовать короля! -- сказал
Мышук слуге и промурлыкал:
Здравствуй, король,
Король-герой...
Исиль едва заметно улыбнулся.
-- А ты, лентяй, -- обратился король к слуге, -- будто язык
проглотил!
И Мышук слегка щелкнул негритенка в лоб.
Исиль и на этот раз промолчал.
-- Не смей обижать маленьких! -- послышался глухой голос.
Король вздрогнул, огляделся.
-- Здесь никого нет, -- пробормотал он и, чтобы проверить,
не померещилось ли ему, подтолкнул Исиля: -- Вперед!
Раздался скрежет и звон металла.
Железный рыцарь, тысячу лет стоявший недвижно, шагнул к
королю.
-- Разве можно бить слабых? -- глухим голосом спросил
рыцарь, загораживая дверь. -- Отвечай!
Колени короля дрогнули, лицо вытянулось.
-- Я... я... не нарочно... Просто такая... традиция.
-- Проси прощения у Исиля!
Исиль оторопел: неужели железный человек заступается за
него?
-- Я король... -- промямлил Мышук. -- Последний, с вашего
разрешения, но король. И по правилам игры я не могу унижаться
перед слугой.
-- Проси! -- потребовал сверкающий меч.
Король повернулся к слуге, подмигнул ему и пропел:
-- Исиль, прости своего короля за случайное движение его
королевской руки.
-- Дай честное слово, что больше не будешь драться! --
проскрежетал рыцарь.
-- Не буду, -- кротко согласился король.
-- А теперь, -- рыцарь сделал второй тяжелый шаг к королю,
-- верни Шар.
Король попятился.
-- Меня грабят, -- сказал он грустным голосом. -- Что
происходит? Где я нахожусь? Меня лишают неприкосновенности...
Рыцарь протянул стальную перчатку, и король вложил в нее
сверкающий Шар. Как вдруг рыцарь завизжал тонким голосом,
подскочил и рухнул, гремя всеми железными частями.
Между стальных ног пробежала крыса. Шар выпал из рыцарской
перчатки, крыса подхватила его и умчалась в коридор. Король,
собрав в кулак усы, улизнул в дверь.
Рыцарь попискивал под тяжеленными доспехами. Его поднимали
вынырнувшие из темноты мальчишки.
-- Тебе не больно? Отвечай! -- спрашивал Олег, заглядывая в
забрало. -- Куда ты? -- окликнул он Карена.
Тот кинулся вслед за крысой.
-- Шар! -- кричал он на ходу. -- Она может испортить Шар!..
Как мы вернемся?
Рыцарь снял блестящий шлем, и Исиль замер на месте:
девчонка!..
-- Ты слышал, Исиль, он дал честное слово не драться, --
сказала Алька, глотнув свежего воздуха.
Исиль кивнул.
-- Если он нарушит слово, скажи мне!
Исиль молча поклонился и попятился к двери.
-- Эх, ты! -- накинулся Олег на победительницу. --
Испугалась грызуна! Теперь придется все начинать сначала!..
ГЛАВА СЕДЬМАЯ, в которой открывается черная дыра
-- В скверную историю мы попали, Паша. -- Капитан Вегов
из-под опущенных век взглянул на Прозорова. -- Говорю тебе
откровенно как штурману. Нас занесло в неизвестный космос.
"Викторию" притягивает черный карлик.
Пап прекрасно знал, что это значит.
Черный карлик -- мертвая звезда.
Когда-то она была огромной белой звездой, освещавшей ночь
призрачным светом. Любой астроном, взглянув на ее снимок, мог
сказать, что звезда нездорова, ее пожирает адский огонь, что
внутри у нее, как семечко в яблоке, зреет черная сердцевина.
Однажды звезда взорвалась, обратив космическую ночь в яркий
день, затмив на мгновение все другие звезды. Свет ее закрутился
в огненные облака, которые потом упали на тяжелую сердцевину,
погасли.
И это был тот случай, когда белое вдруг стало черным.
Черный карлик невидим сам по себе. Но он неудержимо
притягивает все, что движется вокруг него: пыль, газ,
метеориты, свет звезд. И только по нарастающей скорости падения
можно узнать, что ты пленен черным карликом. Вот почему ученые
называют такие звезды "черной дырой": в эти дыры постоянно
втекает окружающая материя и проваливается безвозвратно.
Капитан включил обзорный экран, и открылся мир черной дыры.
Привычного для глаза землян космического неба не существовало.
Большие бледные луны со всех сторон окружали корабль, и белого
было значительно больше, чем черного: "Виктория" плыла в
голубоватой мгле, в океане звезд, внутри звездного шара.
Машина корабля рассчитала, что прежде черный карлик был в
тысячу раз больше Солнца, и когда он погас, его масса стала
сжиматься с огромной скоростью. Самая слабая сила во Вселенной
-- сила притяжения, или гравитация, -- оказалась самой могучей:
звезда сжалась, схлопнулась, как воздушный шар, из которого
выпустили воздух, и любая частица внутри нее размером с кончик
иглы весила миллиарды миллиардов тонн.
-- Торжественная иллюминация, -- спокойно произнес капитан,
разглядывая необычную картину.
Окружавшие черную дыру звезды можно было назвать "солнцами
наоборот": лучи их струились не наружу, а внутрь, к тяжелой
мертвой звезде, и тотчас гасли, прикоснувшись к ней. Граница
эта называлась горизонтом черной дыры.
-- Главное для нас -- не заходить за горизонт, -- сказал
Вегов. -- Иначе упадем в бездонную пропасть.
Пап наблюдал странные, как бы вывернутые наизнанку солнца.
Даже свет не мог вырваться за невидимую границу черной дыры!
Бездонная!.. Ее нельзя заполнить ничем. Каждое тело, упавшее в
дыру, лишь увеличивало ее размеры.
-- А мы вернемся назад? -- штурман вопросительно смотрел на
капитана.
-- Скоро узнаем, -- загадочно ответил капитан "Виктории". Он
соединился с помощником: -- Передайте, пожалуйста, наши
координаты Земле и кораблю "Альфа"! -- Вегов обернулся к
штурману: -- Скоро мы узнаем, Паша, куда направлена Стрела
нашего времени.
-- Время идет от прошлого