Один раз мы с Мишкой вошли в зал, где у нас бывают уроки пения. Борис
Сергеевич сидел за своим роялем и что-то играл потихоньку. Мы с Мишкой
сели на подоконник и не стали ему мешать, да он нас и не заметил вовсе, а
продолжал себе играть, и из-под пальцев у него очень быстро выскакивали
разные звуки. Они разбрызгивались, и получалось что-то очень приветливое и
радостное. Мне очень понравилось, и я бы мог долго так сидеть и слушать,
но Борис Сергеевич скоро перестал играть. Он закрыл крышку рояля, и увидел
нас, и весело сказал:
 - О! Какие люди! Сидят, как два воробья на веточке! Ну, так что
скажете?
 Я спросил:
 - Это вы что играли, Борис Сергеевич?
 Он ответил:
 - Это Шопен. Я его очень люблю.
 Я сказал:
 - Конечно, раз вы учитель пения, вот вы и любите разные песенки.
 Он сказал:
 - Это не песенка. Хотя я и песенки люблю, но это не песенка. То, что я
играл, называется гораздо большим словом, чем просто "песенка".
 Я сказал:
 - Каким же? Словом-то?
 Он серьезно и ясно ответил:
 - Му-зы-ка. Шопен - великий композ Он сочинил чудесную музыку. А я
люблю музыку больше всего на свете.
 Тут он посмотрел на меня внимательно и сказал:
 - Ну, а ты что любишь? Больше всего на свете?
 Я ответил:
 - Я много чего люблю.
 И я рассказал ему, что я люблю. И про собаку, и про строганье, и про
слоненка, и про красных кавалеристов, и про маленькую лань на розовых
копытцах, и про древних воинов, и про прохладные звезды, и про лошадиные
лица, все, все...
 Он выслушал меня внимательно, у него было задумчивое лицо, когда он
слушал, а потом он сказал:
 - Ишь! А я и не знал. Честно говоря, ты ведь еще маленький, ты не
обижайся, а смотри-ка - любишь как много! Целый
 Тут в разговор вмешался Мишка. Он надулся и сказал:
 - А я еще больше Дениски люблю разных разностей! Подумаешь!!
 Борис Сергеевич рассмеялся:
 - Очень интересно! Ну-ка, поведай тайну своей души. Теперь твоя
очередь, принимай эстафету! Итак, начинай! Что же ты любишь?
 Мишка поерзал на подоконнике, потом откашлялся и сказал:
 - Я люблю булки, плюшки, батоны и кекс! Я люблю хлеб, и торт, и
пирожные, и пряники, хоть тульские, хоть медовые, хоть глазурованные.
Сушки люблю тоже, и баранки, бублики, пирожки с мясом, повидлом, капустой
и с рисом.
 Я горячо люблю пельмени, и особенно ватрушки, если они свежие, но
черствые тоже ничего. Можно овсяное печенье и ванильные сухари.
 А еще я люблю кильки, сайру, судака в маринаде, бычки в томате, частик
в собственном соку, икру баклажанную, кабачки ломтиками и жареную
картошку.
 Вареную колбасу люблю прямо безумно, если докторская, - на спор, что
съем целое кило! И столовую люблю, и чайную, и зельц, и копченую, и
полукопченую, и сырокопченую! Эту вообще я люблю больше всех. Очень люблю
макароны с маслом, вермишель с маслом, рожки с маслом, сыр с дырочками и
без дырочек, с красной коркой или с белой - все равно.
 Люблю вареники с творогом, творог соленый, сладкий, кислый; люблю
яблоки, тертые с сахаром, а то яблоки одни самостоятельно, а если яблоки
очищенные, то люблю сначала съесть яблочко, а уж потом, на закуску -
кожуру!
 Люблю печенку, котлеты, селедку, фасолевый суп, зеленый горошек,
вареное мясо, ириски, сахар, чай, джем, боржом, газировку с сиропом, яйца
всмятку, вкрутую, в мешочке, могу и сырые. Бутерброды люблю прямо с чем
попало, особенно если толсто намазать картофельным пюре или пшенной кашей.
Так... Ну, про халву говорить не буду - какой дурак не любит халвы? А еще
я люблю утятину, гусятину и индятину. Ах, да! Я всей душой люблю
мороженое. За семь, за девять. За тринадцать, за пятнадцать, за
девятнадцать. За двадцать две и за двадцать восемь.
 Мишка обвел глазами потолок и перевел дыхание. Видно, он уже здорово
устал. Но Борис Сергеевич пристально смотрел на него, и Мишка поехал
дальше.
 Он бормотал:
 - Крыжовник, морковку, кету, горбушу, репу, борщ, пельмени, хотя
пельмени я уже говорил, бульон, бананы, хурму, компот, сосиски, колбасу,
хотя колбасу тоже говорил...
 Мишка выдохся и замолчал. По его глазам было видно, что он ждет, когда
Борис Сергеевич его похвалит. Но тот смотрел на Мишку немного недовольно и
даже как будто строго. Он тоже словно ждал чего-то от Мишки: что, мол,
Мишка еще скажет. Но Мишка молчал. У них получилось, что они оба друг от
друга чего-то ждали и молчали.
 Первый не выдержал Борис Сергеевич.
 - Что ж, Миша, - сказал он, - ты многое любишь, спору нет, но все, что
ты любишь, оно какое-то одинаковое, чересчур съедобное, что ли.
Получается, что ты любишь целый продуктовый магазин. И только... А люди?
Кого ты любишь? Или из животных?
 Тут Мишка весь встрепенулся и покраснел.
 - Ой, - сказал он смущенно, - чуть не забыл! Еще - котят! И бабушку!